в гу́сеницу, из гу́сеницы в ку́колку, из ку́колки в ба́бочку, а ба́бочка нанесёт яи́чек и замрёт где́-нибудь на листе́.
Алексе́й Константи́нович Толсто́й
Где гну́тся над о́мутом ло́зы…
Где гну́тся над о́мутом ло́зы,
Где ле́тнее со́лнце печёт,
Лета́ют и пля́шут стреко́зы,
Весёлый веду́т хорово́д.
«Дитя́, подойди́ к нам побли́же,
Тебя́ мы нау́чим лета́ть,
Дитя́, подойди́, подойди́ же,
Пока́ не просну́лася мать!
Под на́ми трепе́щут были́нки,
Нам так хорошо́ и тепло́,
У нас бирюзо́вые спи́нки,
А крылышки то́чно стекло́!
Мы пе́сенок зна́ем так мно́го,
Мы так тебя́ лю́бим давно́ —
Смотри́, какой бе́рег отло́гий,
Како́е песча́ное дно!»
Лев Никола́евич Толсто́й
Кака́я быва́ет роса́ на траве́
Когда́ в со́лнечное у́тро, ле́том, пойдёшь в лес, то на поля́х, в траве́, видны́ алма́зы. Все алма́зы э́ти блестя́т и перелива́ются на со́лнце ра́зными цвета́ми — и жёлтым, и кра́сным, и си́ним. Когда́ подойдёшь бли́же и разгляди́шь, что э́то тако́е, то уви́дишь, что э́то ка́пли росы́ собрали́сь в треуго́льных листа́х травы́ и блестя́т на со́лнце.
Листо́к э́той травы́ внутри́ мохна́т и пуш́ист, как ба́рхат. И ка́пли ката́ются по листку́ и не мо́чат его́.
Когда́ неосторо́жно сорвёшь листо́к с роси́нкой, то ка́пелька ска́тится, как ша́рик све́тлый, и не уви́дишь, как проскользнёт ми́мо сте́бля. Быва́ло, сорвёшь таку́ю ча́шечку, потихо́ньку поднесёшь ко рту и вы́пьешь роси́нку, и роси́нка э́та вкусне́е вся́кого напи́тка ка́жется.
Никола́й Порфи́рьевич Гре́ков
Ле́том
Зарумя́нились ви́шня и сли́ва,
Налила́сь золоти́стая рожь,
И как мо́ре волну́ется ни́ва,
И в траве́ на луга́х не пройдёшь.
Со́лнце хо́дит высо́ко над сво́дом
Раскалённых от зно́я небе́с,
Па́хнет ли́па души́стая мёдом,
И шуми́т по́лный су́мрака лес…
Афана́сий Афана́сьевич Фет
Осень
Ла́сточки пропа́ли,
А вчера́ зарёй
Всё грачи́ лета́ли
Да как сеть мелька́ли
Вон над той горо́й.
С ве́чера всё спи́тся,
На дворе́ темно́.
Лист сухо́й вали́тся,
Но́чью ве́тер зли́тся
Да стучи́т в окно́…
Лу́чше б снег да вью́гу
Встре́тить гру́дью рад!
Сло́вно как с испу́гу
Раскрича́вшись, к ю́гу
Журавли́ летя́т.
Вы́йдешь — понево́ле
Тяжело́ — хоть плачь!
Смо́тришь — че́рез по́ле
Перекати́-по́ле [3]
Пры́гает, как мяч.
Никола́й Алексе́евич Некра́сов
Сла́вная о́сень! Здоро́вый, ядрёный…
(Отры́вок из стихотворе́ния «Желе́зная доро́га»)
Сла́вная о́сень! Здоро́вый, ядрёный
Во́здух уста́лые си́лы бодри́т;
Лёд не окре́пший на ре́чке студёной
Сло́вно как та́ющий са́хар лежи́т;
Около ле́са, как в мя́гкой посте́ли,
Вы́спаться мо́жно — поко́й и просто́р! —
Ли́стья поблёкнуть ещё не успе́ли,
Жёлты и све́жи лежа́т, как ковёр.
Сла́вная о́сень! Моро́зные но́чи,
Ясные, ти́хие дни…
Нет безобра́зья в приро́де! И ко́чи,
И моховы́е боло́та, и пни —
Всё хорошо́ под сия́нием лу́нным,
Всю́ду роди́мую Русь узнаю́…
Алекса́ндр Серге́евич Пу́шкин
Уж не́бо о́сенью дыша́ло…
(Из рома́на в стиха́х «Евге́ний Оне́гин»)
Уж не́бо о́сенью дыша́ло,
Уж ре́же со́лнышко блиста́ло,
Коро́че станови́лся день,
Лесо́в таи́нственная сень
С печа́льным шу́мом обнажа́лась,
Ложи́лся на поля́ тума́н,
Гусе́й крикли́вых карава́н
Тяну́лся к ю́гу: приближа́лась
Дово́льно ску́чная пора́;
Стоя́л ноя́брь уж у двора́.
Лев Никола́евич Толсто́й
Ле́беди
Ле́беди ста́дом лете́ли из холо́дной стороны́ в тёплые зе́мли. Они́ лете́ли че́рез мо́ре. Они́ лете́ли день и ночь, и друго́й день и другу́ю ночь они́ лете́ли, не отдыха́я, над водо́ю. На не́бе был по́лный ме́сяц, и ле́беди далеко́ внизу́ под собо́й ви́дели сине́ющую во́ду. Все ле́беди умори́лись, маха́я кры́льями; но они́ не остана́вливались и лете́ли да́льше. Впереди́ лете́ли ста́рые, си́льные ле́беди, сза́ди лете́ли те, кото́рые бы́ли моло́же и слабе́е. Оди́н молодо́й ле́бедь лете́л позади́ всех. Си́лы его́ ослабе́ли. Он взмахну́л кры́льями и не мог лете́ть да́льше. Тогда́ он, распусти́в кры́лья, пошёл вниз. Он бли́же и бли́же спуска́лся к воде́; а това́рищи его́ да́льше и да́льше беле́лись в ме́сячном све́те. Ле́бедь опусти́лся на воду и сложи́л кры́лья. Мо́ре всколыхну́лось под ним и покача́ло его. Ста́до ле́бедей чуть виднел́ось бе́лой черто́й на све́тлом не́бе. И чуть слы́шно бы́ло в тишине́, как звене́ли их кры́лья. Когда́ они́ совсе́м скры́лись из ви́да, ле́бедь загну́л наза́д ше́ю и закры́л глаза́. Он не шевели́лся, и то́лько мо́ре, поднима́ясь и опуска́ясь широко́й полосо́й, поднима́ло и опуска́ло его́. Перед зарей лёгкий ветеро́к стал колыха́ть мо́ре. И вода́ плеска́ла в бе́лую грудь ле́бедя. Ле́бедь откры́л глаза́. На восто́ке красне́ла заря́, и ме́сяц и звёзды ста́ли бледне́е. Ле́бедь вздохну́л, вы́тянул ше́ю и взмахну́л кры́льями, приподня́лся и полете́л, цепля́я кры́льями по воде́. Он поднима́лся вы́ше и вы́ше и полете́л оди́н над та́йными всколыха́вшимися волна́ми.
Алекса́ндр Серге́евич Пу́шкин
Вот се́вер, ту́чи нагоня́я…
(Из рома́на в стиха́х «Евге́ний Оне́гин»)
Вот се́вер, ту́чи нагоня́я,
Дохну́л, завы́л — и вот сама́
Идёт волше́бница зима́.
Пришла́, рассы́палась; клока́ми
Пови́сла на сука́х дубо́в;
Легла́ волни́стыми ковра́ми
Среди́ поле́й, вокру́г холмо́в;
Брега́ с недви́жною реко́ю
Сравня́ла пу́хлой пелено́ю;
Блесну́л моро́з. И ра́ды мы
Прока́зам ма́тушки зимы́.
Никола́й Алексе́евич Некра́сов
Не ве́тер бушу́ет над
